mirror of
https://github.com/geometer/FBReaderJ.git
synced 2025-10-03 09:49:19 +02:00
git-svn-id: https://only.mawhrin.net/repos/FBReaderJ/trunk@119 6a642e6f-84f6-412e-ac94-c4a38d5a04b0
This commit is contained in:
tushkanchik
parent
e16fa4652d
commit
bb5518d835
64 changed files with 0 additions and 815 deletions
|
|
@ -1,11 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<section>
|
||||
<annotation>
|
||||
<p>annotation</p>
|
||||
</annotation>
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,9 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<annotation>
|
||||
<p>annotation</p>
|
||||
</annotation>
|
||||
<body>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,4 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 10][TEXT]annotation[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 10][TEXT]annotation[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<cite><p>Cite</p></cite>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 5][TEXT]Cite[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<date>Date</date>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 4][TEXT]Date[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<empty-line/>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<epigraph><p>Epigraph</p></epigraph>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][TEXT]Epigraph[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<p><a l:href="note1" type="note">[1]</a></p>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 12][TEXT][1][/TEXT][/CONTROL 12][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<p><a l:href="#note1" type="note">[1]</a></p>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,12 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<p><a l:href="#note1" type="note">[1]</a></p>
|
||||
</body>
|
||||
<body name="notes">
|
||||
<section id="note1">
|
||||
<p>footnote</p>
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 22][TEXT][1][/TEXT][/CONTROL 22][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,62 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body><title><p>Лев Николаевич Толстой</p>
|
||||
<p>АННА КАРЕНИНА</p>
|
||||
</title><epigraph><p><emphasis>Мне отмщение, и аз воздам</emphasis></p>
|
||||
</epigraph><section><title><p>ЧАСТЬ ПЕРВАЯ</p>
|
||||
</title><empty-line/><subtitle>I</subtitle><p>Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.</p>
|
||||
<p>Все смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила мужу, что не может жить с ним в одном доме. Положение это продолжалось уже третий день и мучительно чувствовалось и самими супругами, и всеми членами семьи, и домочадцами. Все члены семьи и домочадцы чувствовали, что нет смысла в их сожительстве и что на каждом постоялом дворе случайно сошедшиеся люди более связаны между собой, чем они, члены семьи и домочадцы Облонских. Жена не выходила из своих комнат, мужа третий день не было дома. Дети бегали по всему дому, как потерянные; англичанка поссорилась с экономкой и написала записку приятельнице, прося приискать ей новое место; повар ушел еще вчера со двора, во время обеда; черная кухарка и кучер просили расчета.</p>
|
||||
<p>На третий день после ссоры князь Степан Аркадьич Облонский — Стива, как его звали в свете, — в обычный час, то есть в восемь часов утра, проснулся не в спальне жены, а в своем кабинете, на сафьянном диване.. Он повернул свое полное, выхоленное тело на пружинах дивана, как бы желая опять заснуть надолго, с другой стороны крепко обнял подушку и прижался к ней щекой; но вдруг вскочил, сел на диван и открыл глаза.</p>
|
||||
<p>«Да, да, как это было? — думал он, вспоминая сон. — Да, как это было? Да! Алабин давал обед в Дармштадте; нет, не в Дармштадте, а что-то американское. Да, но там Дармштадт был в Америке. Да, Алабин давал обед на стеклянных столах, да, — и столы пели: — Il mio tesoro, и не Il mio tesoro, а что-то лучше, и какие-то маленькие графинчики, и они же женщины», — вспоминал он.</p>
|
||||
<p>Глаза Степана Аркадьича весело заблестели, и он задумался, улыбаясь. «Да, хорошо было, очень хорошо. Много еще там было отличного, да не скажешь словами и мыслями даже наяву не выразишь». И, заметив полосу света, пробившуюся сбоку одной из суконных стор, он весело скинул ноги с дивана, отыскал ими шитые женой (подарок ко дню рождения в прошлом году), обделанные в золотистый сафьян туфли и по старой, девятилетней привычке, не вставая, потянулся рукой к тому месту, где в спальне у него висел халат. И тут он вспомнил вдруг, как и почему он спит не в спальне жены, а в кабинете; улыбка исчезла с его лица, он сморщил лоб.</p>
|
||||
<p>«Ах, ах, ах! Ааа!..» — замычал он, вспоминая все, что было. И его воображению представились опять все подробности ссоры с женою, вся безвыходность его положения и мучительнее всего собственная вина его.</p>
|
||||
<p>«Да! она не простит и не может простить. И всего ужаснее то, что виной всему я, виной я, а не виноват. В этом-то вся драма, — думал он. — Ах, ах, ах!» — приговаривал он с отчаянием, вспоминая самые тяжелые для себя впечатления из этой ссоры.</p>
|
||||
<p>Неприятнее всего была та первая минута, когда он, вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены в руке, не нашел жены в гостиной; к удивлению, не нашел ее и в кабинете и, наконец, увидал ее в спальне с несчастною, открывшею все, запиской в руке.</p>
|
||||
<p>Она, эта вечно озабоченная, и хлопотливая, и недалекая, какою он считал ее, Долли, неподвижно сидела с запиской в руке и с выражением ужаса, отчаяния и гнева смотрела на него.</p>
|
||||
<p>— Что это? это? — спрашивала она, указывая на записку.</p>
|
||||
<p>И при этом воспоминании, как это часто бывает, мучала Степана Аркадьича не столько самое событие, сколько то, как он ответил на эти слова жены.</p>
|
||||
<p>С ним случилось в эту минуту то, что случается с людьми, когда они неожиданно уличены в чем-нибудь слишком постыдном. Он не сумел приготовить свое лицо к тому положению, в которое он становился перед женой после открытия его вины. Вместо того чтоб оскорбиться, отрекаться, оправдываться, просить прощения, оставаться даже равнодушным — все было бы лучше того, что он сделал! — его лицо совершенно невольно («рефлексы головного мозга», — подумал Степан Аркадьич, который любил физиологию), совершенно невольно вдруг улыбнулось привычною, доброю и потому глупою улыбкой.</p>
|
||||
<p>Эту глупую улыбку он не мог простить себе. Увидав эту улыбку, Долли вздрогнула, как от физической боли, разразилась, со свойственною ей горячностью, потоком жестоких слов и выбежала из комнаты. С тех пор она не хотела видеть мужа.</p>
|
||||
<p>«Всему виной эта глупая улыбка», — думал Степан Аркадьич.</p>
|
||||
<p>«Но что же делать? что делать?» — с отчаянием говорил он себе и не находил ответа.</p>
|
||||
<empty-line/><empty-line/><subtitle>II</subtitle><p>Степан Аркадьич был человек правдивый в отношении к себе самому. Он не мог обманывать себя и уверять себя, что он раскаивается в своем поступке. Он не мог теперь раскаиваться в том, что он, тридцатичетырехлетний, красивый, влюбчивый человек, не был влюблен в жену, мать пяти живых и двух умерших детей, бывшую только годом моложе его. Он раскаивался только в том, что не умел лучше скрыть от жены. Но он чувствовал всю тяжесть своего положения и жалел жену, детей и себя. Может быть, он сумел бы лучше скрыть свои грехи от жены, если б ожидал, что это известие так на нее подействует. Ясно он никогда не обдумывал этого вопроса, но смутно ему представлялось, что жена давно догадывается, что он не верен ей, и смотрит на это сквозь пальцы. Ему даже казалось, что она, истощенная, состарившаяся, уже некрасивая женщина и ничем не замечательная, простая, только добрая мать семейства, по чувству справедливости должна быть снисходительна. Оказалось совсем противное.</p>
|
||||
<p>«Ах, ужасно! ай, ай, ай! ужасно! — твердил себе Степан Аркадьич и ничего не мог придумать. — И как хорошо все это было до этого, как мы хорошо жили! Она была довольна, участлива детьми, я не мешал ей ни в чем, предоставлял ей возиться с детьми, с хозяйством, как она хотела. Правда, нехорошо, что она была гувернанткой у нас в доме. Нехорошо! Есть что-то тривиальное, пошлое в ухаживанье за своею гувернанткой. Но какая гувернантка! (Он живо вспомнил черные плутовские глаза m-lle Roland и ее улыбку.) Но ведь пока она была у нас в доме, я не позволял себе ничего., И хуже всего то, что она уже… Надо же это все как нарочно! Ай, ай, ай! Аяяй! Но что же, что же делать?»</p>
|
||||
<p>Ответа не было, кроме того общего ответа, который дает жизнь на все самые сложные и неразрешимые вопросы. Ответ этот: — надо жить потребностями дня, то есть забыться. Забыться сном уже нельзя, по крайней мере до ночи, нельзя уже вернуться к той музыке, которую пели графинчики-женщины; стало быть, надо забыться сном жизни.</p>
|
||||
<p>«Там видно будет, — сказал себе Степан Аркадьич и, встав, надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел старый друг, камердинер Матвей, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.</p>
|
||||
<p>— Из присутствия есть бумаги? — спросил Степан Аркадьич, взяв телеграмму и садясь к зеркалу.</p>
|
||||
<p>— На столе, — отвечал Матвей, взглянул вопросительно, с участием, на барина и, подождав немного, прибавил с хитрою улыбкой: — От хозяина извозчика приходили.</p>
|
||||
<p>Степан Аркадьич ничего не ответил и только в зеркало взглянул на Матвея; во взгляде, которым они встретились в зеркале, видно было, как они понимают друг друга. Взгляд Степана Аркадьича как будто спрашивал: — «Это зачем ты говоришь? разве ты не знаешь?»</p>
|
||||
<p>Матвей положил руки в карманы своей жакетки, отставил ногу и молча, добродушно, чуть-чуть улыбаясь, посмотрел на своего барина.</p>
|
||||
<p>— Я приказал прийти в то воскресенье, а до тех пор чтобы не беспокоили вас и себя понапрасну, — сказал он, видимо, приготовленную фразу.</p>
|
||||
<p>Степан Аркадьич понял, что Матвей хотел пошутить и обратить на себя внимание. Разорвав телеграмму, он прочел ее, догадкой поправляя перевранные, как всегда, слова, и лицо его просияло.</p>
|
||||
<p>— Матвей, сестра Анна Аркадьевна будет завтра, — сказал он, остановив на минуту глянцевитую, пухлую ручку цирюльника, расчищавшего розовую дорогу между длинными кудрявыми бакенбардами.</p>
|
||||
<p>— Слава богу, — сказал Матвей, этим ответом показывая, что он понимает так же, как и барин, значение этого приезда, то есть что Анна Аркадьевна, любимая сестра Степана Аркадьича, может содействовать примирению мужа с женой.</p>
|
||||
<p>— Одни или с супругом? — спросил Матвей.</p>
|
||||
<p>Степан Аркадьич не мог говорить, так как цирюльник занят был верхнею губой, и поднял один палец. Матвей в зеркало кивнул головой.</p>
|
||||
<p>— Одни. Наверху приготовить?</p>
|
||||
<p>— Дарье Александровне доложи, где прикажут.</p>
|
||||
<p>— Дарье Александровне? — как бы с сомнением повторил Матвей.</p>
|
||||
<p>— Да, доложи. И вот возьми телеграмму, передай, что они скажут.</p>
|
||||
<p>«Попробовать хотите», — понял Матвей, но он сказал только:</p>
|
||||
<p>— Слушаю-с.</p>
|
||||
<p>Степан Аркадьич уже был умыт и расчесан и сбирался одеваться, когда Матвей, медленно ступая поскрипывающими сапогами, с телеграммой в руке, вернулся в комнату. Цирюльника уже не было.</p>
|
||||
<p>— Дарья Александровна приказали доложить, что они уезжают. Пускай делают, как им, вам то есть, угодно, — сказал он, смеясь только глазами, и, положив руки в карманы и склонив голову набок, уставился на барина.</p>
|
||||
<p>Степан Аркадьич помолчал. Потом добрая и несколько жалкая улыбка показалась на его красивом лице.</p>
|
||||
<p>— А? Матвей? — сказал он, покачивая головой.</p>
|
||||
<p>— Ничего, сударь, образуется, — сказал Матвей.</p>
|
||||
<p>— Образуется?</p>
|
||||
<p>— Так точно-с.</p>
|
||||
<p>— Ты думаешь? Это кто там? — спросил Степан Аркадьич, услыхав за дверью шум женского платья.</p>
|
||||
<p>— Это я-с, — сказал твердый и приятный женский голос, и из-за двери высунулось строгое рябое лицо Матрены Филимоновны, нянюшки.</p>
|
||||
<p>— Ну что, Матреша? — спросил Степан Аркадьич, выходя к ней в дверь.</p>
|
||||
<p>Несмотря на то, что Степан Аркадьич был кругом виноват перед женой и сам чувствовал это, почти все в доме, даже нянюшка, главный друг Дарьи Александровны, были на его стороне.</p>
|
||||
<p>— Ну что? — сказал он уныло.</p>
|
||||
<p>— Вы сходите, сударь, повинитесь еще. Авось бог даст. Очень мучаются, и смотреть жалости, да и все в доме навынтараты пошло. Детей, сударь, пожалеть надо. Повинитесь, сударь. Что делать! Люби кататься….</p>
|
||||
<p>— Да ведь не примет…</p>
|
||||
<p>— А вы свое сделайте. Бог милостив, богу молитесь, сударь, богу молитесь.</p>
|
||||
<p>— Ну, хорошо, ступай, — сказал Степан Аркадьич, вдруг покраснев. — Ну, так давай одеваться, — обратился он к Матвею и решительно скинул халат.</p>
|
||||
<p>— Матвей уже держал, сдувая что-то невидимое, хомутом приготовленную рубашку и с очевидным удовольствием облек в нее холеное тело барина.</p>
|
||||
<empty-line/>
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
|
@ -1,126 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 20][TEXT]Лев Николаевич Толстой[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 20][TEXT]АННА КАРЕНИНА[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][CONTROL 16][TEXT]Мне отмщение, и аз воздам[/TEXT][/CONTROL 16][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 6][TEXT]ЧАСТЬ ПЕРВАЯ[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 2][TEXT]I[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Все смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила мужу, что не может жить с ним в одном доме. Положение это продолжалось уже третий день и мучительно чувствовалось и самими супругами, и всеми членами семьи, и домочадцами. Все члены семьи и домочадцы чувствовали, что нет смысла в их сожительстве и что на каждом постоялом дворе случайно сошедшиеся люди более связаны между собой, чем они, члены семьи и домочадцы Облонских. Жена не выходила из своих комнат, мужа третий день не было дома. Дети бегали по всему дому, как потерянные; англичанка поссорилась с экономкой и написала записку приятельнице, прося приискать ей новое место; повар ушел еще вчера со двора, во время обеда; черная кухарка и кучер просили расчета.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]На третий день после ссоры князь Степан Аркадьич Облонский — Стива, как его звали в свете, — в обычный час, то есть в восемь часов утра, проснулся не в спальне жены, а в своем кабинете, на сафьянном диване.. Он повернул свое полное, выхоленное тело на пружинах дивана, как бы желая опять заснуть надолго, с другой стороны крепко обнял подушку и прижался к ней щекой; но вдруг вскочил, сел на диван и открыл глаза.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]«Да, да, как это было? — думал он, вспоминая сон. — Да, как это было? Да! Алабин давал обед в Дармштадте; нет, не в Дармштадте, а что-то американское. Да, но там Дармштадт был в Америке. Да, Алабин давал обед на стеклянных столах, да, — и столы пели: — Il mio tesoro, и не Il mio tesoro, а что-то лучше, и какие-то маленькие графинчики, и они же женщины», — вспоминал он.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Глаза Степана Аркадьича весело заблестели, и он задумался, улыбаясь. «Да, хорошо было, очень хорошо. Много еще там было отличного, да не скажешь словами и мыслями даже наяву не выразишь». И, заметив полосу света, пробившуюся сбоку одной из суконных стор, он весело скинул ноги с дивана, отыскал ими шитые женой (подарок ко дню рождения в прошлом году), обделанные в золотистый сафьян туфли и по старой, девятилетней привычке, не вставая, потянулся рукой к тому месту, где в спальне у него висел халат. И тут он вспомнил вдруг, как и почему он спит не в спальне жены, а в кабинете; улыбка исчезла с его лица, он сморщил лоб.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]«Ах, ах, ах! Ааа!..» — замычал он, вспоминая все, что было. И его воображению представились опять все подробности ссоры с женою, вся безвыходность его положения и мучительнее всего собственная вина его.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]«Да! она не простит и не может простить. И всего ужаснее то, что виной всему я, виной я, а не виноват. В этом-то вся драма, — думал он. — Ах, ах, ах!» — приговаривал он с отчаянием, вспоминая самые тяжелые для себя впечатления из этой ссоры.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Неприятнее всего была та первая минута, когда он, вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены в руке, не нашел жены в гостиной; к удивлению, не нашел ее и в кабинете и, наконец, увидал ее в спальне с несчастною, открывшею все, запиской в руке.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Она, эта вечно озабоченная, и хлопотливая, и недалекая, какою он считал ее, Долли, неподвижно сидела с запиской в руке и с выражением ужаса, отчаяния и гнева смотрела на него.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Что это? это? — спрашивала она, указывая на записку.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]И при этом воспоминании, как это часто бывает, мучала Степана Аркадьича не столько самое событие, сколько то, как он ответил на эти слова жены.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]С ним случилось в эту минуту то, что случается с людьми, когда они неожиданно уличены в чем-нибудь слишком постыдном. Он не сумел приготовить свое лицо к тому положению, в которое он становился перед женой после открытия его вины. Вместо того чтоб оскорбиться, отрекаться, оправдываться, просить прощения, оставаться даже равнодушным — все было бы лучше того, что он сделал! — его лицо совершенно невольно («рефлексы головного мозга», — подумал Степан Аркадьич, который любил физиологию), совершенно невольно вдруг улыбнулось привычною, доброю и потому глупою улыбкой.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Эту глупую улыбку он не мог простить себе. Увидав эту улыбку, Долли вздрогнула, как от физической боли, разразилась, со свойственною ей горячностью, потоком жестоких слов и выбежала из комнаты. С тех пор она не хотела видеть мужа.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]«Всему виной эта глупая улыбка», — думал Степан Аркадьич.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]«Но что же делать? что делать?» — с отчаянием говорил он себе и не находил ответа.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 2][TEXT]II[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Степан Аркадьич был человек правдивый в отношении к себе самому. Он не мог обманывать себя и уверять себя, что он раскаивается в своем поступке. Он не мог теперь раскаиваться в том, что он, тридцатичетырехлетний, красивый, влюбчивый человек, не был влюблен в жену, мать пяти живых и двух умерших детей, бывшую только годом моложе его. Он раскаивался только в том, что не умел лучше скрыть от жены. Но он чувствовал всю тяжесть своего положения и жалел жену, детей и себя. Может быть, он сумел бы лучше скрыть свои грехи от жены, если б ожидал, что это известие так на нее подействует. Ясно он никогда не обдумывал этого вопроса, но смутно ему представлялось, что жена давно догадывается, что он не верен ей, и смотрит на это сквозь пальцы. Ему даже казалось, что она, истощенная, состарившаяся, уже некрасивая женщина и ничем не замечательная, простая, только добрая мать семейства, по чувству справедливости должна быть снисходительна. Оказалось совсем противное.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]«Ах, ужасно! ай, ай, ай! ужасно! — твердил себе Степан Аркадьич и ничего не мог придумать. — И как хорошо все это было до этого, как мы хорошо жили! Она была довольна, участлива детьми, я не мешал ей ни в чем, предоставлял ей возиться с детьми, с хозяйством, как она хотела. Правда, нехорошо, что она была гувернанткой у нас в доме. Нехорошо! Есть что-то тривиальное, пошлое в ухаживанье за своею гувернанткой. Но какая гувернантка! (Он живо вспомнил черные плутовские глаза m-lle Roland и ее улыбку.) Но ведь пока она была у нас в доме, я не позволял себе ничего., И хуже всего то, что она уже… Надо же это все как нарочно! Ай, ай, ай! Аяяй! Но что же, что же делать?»[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Ответа не было, кроме того общего ответа, который дает жизнь на все самые сложные и неразрешимые вопросы. Ответ этот: — надо жить потребностями дня, то есть забыться. Забыться сном уже нельзя, по крайней мере до ночи, нельзя уже вернуться к той музыке, которую пели графинчики-женщины; стало быть, надо забыться сном жизни.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]«Там видно будет, — сказал себе Степан Аркадьич и, встав, надел серый халат на голубой шелковой подкладке, закинул кисти узлом и, вдоволь забрав воздуха в свой широкий грудной ящик, привычным бодрым шагом вывернутых ног, так легко носивших его полное тело, подошел к окну, поднял стору и громко позвонил. На звонок тотчас же вошел старый друг, камердинер Матвей, неся платье, сапоги и телеграмму. Вслед за Матвеем вошел и цирюльник с припасами для бритья.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Из присутствия есть бумаги? — спросил Степан Аркадьич, взяв телеграмму и садясь к зеркалу.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— На столе, — отвечал Матвей, взглянул вопросительно, с участием, на барина и, подождав немного, прибавил с хитрою улыбкой: — От хозяина извозчика приходили.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Степан Аркадьич ничего не ответил и только в зеркало взглянул на Матвея; во взгляде, которым они встретились в зеркале, видно было, как они понимают друг друга. Взгляд Степана Аркадьича как будто спрашивал: — «Это зачем ты говоришь? разве ты не знаешь?»[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Матвей положил руки в карманы своей жакетки, отставил ногу и молча, добродушно, чуть-чуть улыбаясь, посмотрел на своего барина.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Я приказал прийти в то воскресенье, а до тех пор чтобы не беспокоили вас и себя понапрасну, — сказал он, видимо, приготовленную фразу.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Степан Аркадьич понял, что Матвей хотел пошутить и обратить на себя внимание. Разорвав телеграмму, он прочел ее, догадкой поправляя перевранные, как всегда, слова, и лицо его просияло.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Матвей, сестра Анна Аркадьевна будет завтра, — сказал он, остановив на минуту глянцевитую, пухлую ручку цирюльника, расчищавшего розовую дорогу между длинными кудрявыми бакенбардами.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Слава богу, — сказал Матвей, этим ответом показывая, что он понимает так же, как и барин, значение этого приезда, то есть что Анна Аркадьевна, любимая сестра Степана Аркадьича, может содействовать примирению мужа с женой.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Одни или с супругом? — спросил Матвей.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Степан Аркадьич не мог говорить, так как цирюльник занят был верхнею губой, и поднял один палец. Матвей в зеркало кивнул головой.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Одни. Наверху приготовить?[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Дарье Александровне доложи, где прикажут.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Дарье Александровне? — как бы с сомнением повторил Матвей.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Да, доложи. И вот возьми телеграмму, передай, что они скажут.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]«Попробовать хотите», — понял Матвей, но он сказал только:[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Слушаю-с.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Степан Аркадьич уже был умыт и расчесан и сбирался одеваться, когда Матвей, медленно ступая поскрипывающими сапогами, с телеграммой в руке, вернулся в комнату. Цирюльника уже не было.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Дарья Александровна приказали доложить, что они уезжают. Пускай делают, как им, вам то есть, угодно, — сказал он, смеясь только глазами, и, положив руки в карманы и склонив голову набок, уставился на барина.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Степан Аркадьич помолчал. Потом добрая и несколько жалкая улыбка показалась на его красивом лице.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— А? Матвей? — сказал он, покачивая головой.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Ничего, сударь, образуется, — сказал Матвей.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Образуется?[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Так точно-с.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Ты думаешь? Это кто там? — спросил Степан Аркадьич, услыхав за дверью шум женского платья.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Это я-с, — сказал твердый и приятный женский голос, и из-за двери высунулось строгое рябое лицо Матрены Филимоновны, нянюшки.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Ну что, Матреша? — спросил Степан Аркадьич, выходя к ней в дверь.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Несмотря на то, что Степан Аркадьич был кругом виноват перед женой и сам чувствовал это, почти все в доме, даже нянюшка, главный друг Дарьи Александровны, были на его стороне.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Ну что? — сказал он уныло.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Вы сходите, сударь, повинитесь еще. Авось бог даст. Очень мучаются, и смотреть жалости, да и все в доме навынтараты пошло. Детей, сударь, пожалеть надо. Повинитесь, сударь. Что делать! Люби кататься….[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Да ведь не примет…[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— А вы свое сделайте. Бог милостив, богу молитесь, сударь, богу молитесь.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Ну, хорошо, ступай, — сказал Степан Аркадьич, вдруг покраснев. — Ну, так давай одеваться, — обратился он к Матвею и решительно скинул халат.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Матвей уже держал, сдувая что-то невидимое, хомутом приготовленную рубашку и с очевидным удовольствием облек в нее холеное тело барина.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,11 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
</body>
|
||||
<body name = "notes">
|
||||
<section id = "1">
|
||||
<p>Note</p>
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Note[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,24 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<section>
|
||||
<poem>
|
||||
<title><p>***</p></title>
|
||||
<stanza>
|
||||
<v>До свиданья, друг мой, до свиданья.</v>
|
||||
<v>Милый мой, ты у меня в груди.</v>
|
||||
<v>Предназначенное расставанье</v>
|
||||
<v>Обещает встречу впереди.</v>
|
||||
</stanza>
|
||||
<stanza>
|
||||
<v>До свиданья, друг мой, без руки, без слова,</v>
|
||||
<v>Не грусти и не печаль бровей, —</v>
|
||||
<v>В этой жизни умирать не ново,</v>
|
||||
<v>Но и жить, конечно, не новей.</v>
|
||||
</stanza>
|
||||
<text-author>Сергей Есенин</text-author>
|
||||
<date>1925</date>
|
||||
</poem>
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
|
@ -1,30 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 7][TEXT]***[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][CONTROL 1][TEXT]Äî ñâèäàíüÿ, äðóã ìîé, äî ñâèäàíüÿ.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][CONTROL 1][TEXT]Ìèëûé ìîé, òû ó ìåíÿ â ãðóäè.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][CONTROL 1][TEXT]Ïðåäíàçíà÷åííîå ðàññòàâàíüå[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][CONTROL 1][TEXT]Îáåùàåò âñòðå÷ó âïåðåäè.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][CONTROL 1][TEXT]Äî ñâèäàíüÿ, äðóã ìîé, áåç ðóêè, áåç ñëîâà,[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][CONTROL 1][TEXT]Íå ãðóñòè è íå ïå÷àëü áðîâåé, —[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][CONTROL 1][TEXT]Â ýòîé æèçíè óìèðàòü íå íîâî,[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][CONTROL 1][TEXT]Íî è æèòü, êîíå÷íî, íå íîâåé.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 3][TEXT]Ñåðãåé Åñåíèí[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 4][TEXT]1925[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,11 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<poem>
|
||||
<title>
|
||||
<p>Title</p>
|
||||
</title>
|
||||
</poem>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 7][TEXT]Title[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,11 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<section>
|
||||
<p>section</p>
|
||||
</section>
|
||||
<section>
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,4 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]section[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,11 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<section>
|
||||
<title>
|
||||
<p>Title</p>
|
||||
</title>
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 6][TEXT]Title[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,10 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
</body>
|
||||
<body name = "notes">
|
||||
<section id = "1">
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,11 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<poem>
|
||||
<stanza>
|
||||
<v>Stanza</v>
|
||||
</stanza>
|
||||
</poem>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,6 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][CONTROL 1][TEXT]Stanza[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 8][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<subtitle>Subtitle</subtitle>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 2][TEXT]Subtitle[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,6 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook xmlns="http://www.gribuser.ru/xml/fictionbook/2.0" xmlns:xlink="http://www.w3.org/1999/xlink">
|
||||
<body>
|
||||
<p>Òåñò 1</p>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Òåñò 1[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook xmlns="http://www.gribuser.ru/xml/fictionbook/2.0" xmlns:xlink="http://www.w3.org/1999/xlink">
|
||||
<body>
|
||||
<p>Òåñò 2</p>
|
||||
<p>Äâà àáçàöà</p>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
|
@ -1,4 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Òåñò 2[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Äâà àáçàöà[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<p>Òåñò <sup>3</sup></p>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Òåñò [/TEXT][CONTROL 14][TEXT]3[/TEXT][/CONTROL 14][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<p>Òåñò <sub>4</sub></p>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Òåñò [/TEXT][CONTROL 15][TEXT]4[/TEXT][/CONTROL 15][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<p><emphasis>Òåñò 5</emphasis></p>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 16][TEXT]Òåñò 5[/TEXT][/CONTROL 16][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<p>Òåñò <strong>6</strong></p>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Òåñò [/TEXT][CONTROL 17][TEXT]6[/TEXT][/CONTROL 17][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<p><strikethrough>Òåñò 7</strikethrough></p>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 19][TEXT]Òåñò 7[/TEXT][/CONTROL 19][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<p>Òåñò 8. <code>Îôîðìëåíèå êîäà</code></p>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Òåñò 8. [/TEXT][CONTROL 18][TEXT]Îôîðìëåíèå êîäà[/TEXT][/CONTROL 18][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<text-author>Text author</text-author>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 3][TEXT]Text author[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,9 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<title>
|
||||
<p>Title</p>
|
||||
</title>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 20][TEXT]Title[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,8 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook xmlns="http://www.gribuser.ru/xml/fictionbook/2.0" xmlns:xlink="http://www.w3.org/1999/xlink">
|
||||
<body>
|
||||
<section>
|
||||
<p>1</p>
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 23][TEXT]...[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,8 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook xmlns="http://www.gribuser.ru/xml/fictionbook/2.0" xmlns:xlink="http://www.w3.org/1999/xlink">
|
||||
<body>
|
||||
<section>
|
||||
<title><p>1</p></title>
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 23][TEXT]1[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,11 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook xmlns="http://www.gribuser.ru/xml/fictionbook/2.0" xmlns:xlink="http://www.w3.org/1999/xlink">
|
||||
<body>
|
||||
<section>
|
||||
<title><p>1</p></title>
|
||||
</section>
|
||||
<section>
|
||||
<title><p>2</p></title>
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
|
@ -1,4 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 23][TEXT]1[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 23][TEXT]2[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,7 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="Windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<body>
|
||||
<v>Verse</v>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
||||
|
|
@ -1,2 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 1][TEXT]Verse[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
|
|
@ -1,144 +0,0 @@
|
|||
<?xml version="1.0" encoding="windows-1251"?>
|
||||
<FictionBook>
|
||||
<description>
|
||||
<annotation><p>«Белая гвардия» — не просто роман, но своеобразная хроника времени — хроника, увиденная через призму восприятия «детей страшных лет России».</p>
|
||||
<p>Судьба издерганной дворянской семьи, задыхающейся в кровавом водовороте гражданской войны, под пером Булгакова обретает черты эпической трагедии всей русской интеллигенции — трагедии, отголоски которой доносятся до нас и теперь...</p>
|
||||
</annotation>
|
||||
</description>
|
||||
<body><title><p>Михаил Афанасьевич Булгаков</p>
|
||||
<p>БЕЛАЯ ГВАРДИЯ</p>
|
||||
<p>Роман</p>
|
||||
</title><epigraph><p><emphasis>Посвящается<a type="note" l:href="#note_1">[1]</a></emphasis></p>
|
||||
<p><emphasis>Любови Евгеньевне Белозерской<a type="note" l:href="#note_2">[2]</a></emphasis></p>
|
||||
</epigraph><epigraph><p>Пошел мелкий снег и вдруг повалил хло-</p>
|
||||
<p>пьями. Ветер завыл; сделалась метель. </p>
|
||||
<p>В одно мгновение темное небо смешалось с </p>
|
||||
<p>снежным морем. Все исчезло.</p>
|
||||
<p>— Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: </p>
|
||||
<p>буран!<a type="note" l:href="#note_3">[3]</a></p>
|
||||
<p><emphasis>«Капитанская дочка</emphasis>»</p>
|
||||
</epigraph><epigraph><p>И судимы были мертвые<a type="note" l:href="#note_4">[4]</a> по написанному </p>
|
||||
<p>в книгах сообразно с делами своими.</p>
|
||||
</epigraph><section><title><p>Часть первая</p>
|
||||
</title><section><title><p>1</p>
|
||||
</title><p>Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй<a type="note" l:href="#note_5">[5]</a>. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская — вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс<a type="note" l:href="#note_6">[6]</a>.</p>
|
||||
<p>Но дни и в мирные и в кровавые годы летят как стрела, и молодые Турбины<a type="note" l:href="#note_7">[7]</a> не заметили, как в крепком морозе наступил белый, мохнатый декабрь. О, елочный дед наш, сверкающий снегом и счастьем! Мама, светлая королева, где же ты?<a type="note" l:href="#note_8">[8]</a></p>
|
||||
<p>Через год после того, как дочь Елена<a type="note" l:href="#note_9">[9]</a> повенчалась с капитаном Сергеем Ивановичем Тальбергом<a type="note" l:href="#note_10">[10]</a>, и в ту неделю, когда старший сын, Алексей Васильевич Турбин<a type="note" l:href="#note_11">[11]</a>, после тяжких походов, службы и бед вернулся на Украину в Город<a type="note" l:href="#note_12">[12]</a>, в родное гнездо, белый гроб с телом матери снесли по крутому Алексеевскому спуску на Подол, в маленькую церковь Николая Доброго<a type="note" l:href="#note_13">[13]</a>, что на Взвозе.</p>
|
||||
<p>Когда отпевали мать, был май, вишенные деревья и акации наглухо залепили стрельчатые окна. Отец Александр<a type="note" l:href="#note_14">[14]</a>, от печали и смущения спотыкающийся, блестел и искрился у золотеньких огней, и дьякон, лиловый лицом и шеей, весь ковано-золотой до самых носков сапог, скрипящих на ранту, мрачно рокотал слова церковного прощания маме, покидающей своих детей.</p>
|
||||
<p>Алексей, Елена, Тальберг и Анюта, выросшая в доме Турбиной, и Николка<a type="note" l:href="#note_15">[15]</a>, оглушенный смертью, с вихром, нависшим на правую бровь, стояли у ног старого коричневого Святителя Николы. Николкины голубые глаза, посаженные по бокам длинного птичьего носа, смотрели растерянно, убито. Изредка он возводил их на иконостас, на тонущий в полумраке свод алтаря, где возносился печальный и загадочный старик Бог, моргал. За что такая обида? Несправедливость? Зачем понадобилось отнять мать, когда все съехались, когда наступило облегчение?</p>
|
||||
<p>Улетающий в черное, потрескавшееся небо Бог ответа не давал, а сам Николка еще не знал, что все, что ни происходит, всегда так, как нужно, и только к лучшему.</p>
|
||||
<p>Отпели, вышли на гулкие плиты паперти и проводили мать через громадный город на кладбище, где под черным мраморным крестом давно уже лежал отец. И маму закопали. Эх... эх...</p>
|
||||
<empty-line/><subtitle>___________</subtitle><empty-line/><p>Много лет до смерти, в доме № 13 по Алексеевскому спуску, изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку. Как часто читался у пышущей жаром изразцовой площади «Саардамский Плотник»<a type="note" l:href="#note_16">[16]</a>, часы играли гавот<a type="note" l:href="#note_17">[17]</a>, и всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин горел на зеленых ветвях. В ответ бронзовым, с гавотом, что стоят в спальне матери, а ныне Еленки, били в столовой черные стенные башенным боем. Покупал их отец давно, когда женщины носили смешные, пузырчатые у плеч рукава. Такие рукава исчезли, время мелькнуло, как искра, умер отец-профессор, все выросли, а часы остались прежними и били башенным боем. К ним все так привыкли, что, если бы они пропали как-нибудь чудом со стены, грустно было бы, словно умер родной голос и ничем пустого места не заткнешь. Но часы, по счастью, совершенно бессмертны<a type="note" l:href="#note_18">[18]</a>, бессмертен и Саардамский Плотник, и голландский изразец, как мудрая скала, в самое тяжкое время живительный и жаркий.</p>
|
||||
<p>Вот этот изразец, и мебель старого красного бархата, и кровати с блестящими шишечками, потертые ковры, пестрые и малиновые, с соколом на руке Алексея Михайловича, с Людовиком XIV<a type="note" l:href="#note_19">[19]</a>, нежащимся на берегу шелкового озера в райском саду, ковры турецкие с чудными завитушками на восточном поле, что мерещились маленькому Николке в бреду скарлатины, бронзовая лампа под абажуром, лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской Дочкой, золоченые чашки, серебро, портреты, портьеры, — все семь пыльных и полных комнат, вырастивших молодых Турбиных, все это мать в самое трудное время оставила детям и, уже задыхаясь и слабея, цепляясь за руку Елены плачущей<a type="note" l:href="#note_20">[20]</a>, молвила: </p>
|
||||
<p>— Дружно... живите.</p>
|
||||
<empty-line/><subtitle>___________</subtitle><empty-line/><p>Но как жить? Как же жить?</p>
|
||||
<p>Алексею Васильевичу Турбину, старшему — молодому врачу — двадцать восемь лет. Елене — двадцать четыре. Мужу ее, капитану Тальбергу, — тридцать один, а Николке — семнадцать с половиной. Жизнь-то им как раз перебило<a type="note" l:href="#note_21">[21]</a> на самом рассвете. Давно уже начало мести с севера<a type="note" l:href="#note_22">[22]</a>, и метет, и метет, и не перестает, и чем дальше, тем хуже. Вернулся старший Турбин в родной город после первого удара, потрясшего горы над Днепром. Ну, думается, вот перестанет, начнется та жизнь, о которой пишется в шоколадных книгах, но она не только не начинается, а кругом становится все страшнее и страшнее. На севере воет и воет вьюга, а здесь под ногами глухо погромыхивает, ворчит встревоженная утроба земли. Восемнадцатый год летит к концу и день ото дня глядит все грознее и щетинистей.</p>
|
||||
<empty-line/><subtitle>___________</subtitle><empty-line/><p>Упадут стены<a type="note" l:href="#note_23">[23]</a>, улетит встревоженный сокол с белой рукавицы, потухнет огонь в бронзовой лампе, а Капитанскую Дочку сожгут в печи. Мать сказала детям:</p>
|
||||
<p>— Живите.</p>
|
||||
<p>А им придется мучиться и умирать.</p>
|
||||
<p>Как-то, в сумерки<a type="note" l:href="#note_24">[24]</a>, вскоре после похорон матери, Алексей Турбин, придя к отцу Александру, сказал:</p>
|
||||
<p>— Да, печаль у нас, отец Александр. Трудно маму забывать, а тут еще такое тяжелое время... Главное, ведь только что вернулся, думал, наладим жизнь, и вот...<a type="note" l:href="#note_25">[25]</a></p>
|
||||
<p>Он умолк и, сидя у стола, в сумерках, задумался и посмотрел вдаль. Ветви в церковном дворе закрыли и домишко священника. Казалось, что сейчас же за стеной тесного кабинетика, забитого книгами, начинается весенний, таинственный спутанный лес. Город по-вечернему глухо шумел, пахло сиренью.</p>
|
||||
<p>— Что сделаешь, что сделаешь, — конфузливо<a type="note" l:href="#note_26">[26]</a> забормотал священник. (Он всегда конфузился, если приходилось беседовать с людьми.) — Воля Божья.</p>
|
||||
<p>— Может, кончится<a type="note" l:href="#note_27">[27]</a> все это когда-нибудь? Дальше-то лучше будет? — неизвестно у кого спросил Турбин.</p>
|
||||
<p>Священник шевельнулся в кресле.</p>
|
||||
<p>— Тяжкое, тяжкое время, что говорить, — пробормотал он, — но унывать-то не следует...</p>
|
||||
<p>Потом вдруг наложил белую руку, выпростав ее из темного рукава ряски, на пачку книжек и раскрыл верхнюю, там, где она была заложена вышитой цветной закладкой.</p>
|
||||
<p>— Уныния допускать нельзя, — конфузливо, но как-то очень убедительно проговорил он. — Большой грех — уныние... Хотя кажется мне, что испытания будут еще. Как же, как же, большие испытания. — Он говорил все увереннее. — Я последнее время все, знаете ли, за книжечками сижу, по специальности конечно, больше все богословские...</p>
|
||||
<p>Он приподнял книгу так, чтобы последний свет из окна упал на страницу, и прочитал:</p>
|
||||
<p>— «Третий ангел вылил чашу свою в реки и источники вод; и сделалась кровь»<a type="note" l:href="#note_28">[28]</a>.</p>
|
||||
</section></section>
|
||||
|
||||
</body>
|
||||
|
||||
<body name="notes"><section id="note_1"><title><p>1</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Посвящается Любови Евгеньевне Белозерской. — </emphasis>Вопрос о посвящении Булгаковым первого своего романа Л. Е. Белозерской является весьма спорным. Даже среди родственников и близких писателя этот вопрос вызывал различные мнения. Так, первая жена писателя, Татьяна Николаевна Лаппа, в своих воспоминаниях указывала, что в рукописных и машинописных вариантах роман был посвящен ей, а имя Л. Е. Белозерской, к удивлению и неудовольствию ближайшего окружения Булгакова, появилось лишь в печатном виде. Будучи в высшей степени скромным человеком, Т. Н. Лаппа в этом вопросе проявила твердость и незадолго перед смертью сказала с явной обидой: «Булгаков... однажды принес „Белую гвардию", когда напечатали. И вдруг я вижу — там посвящение Белозерской. Так я ему бросила эту книгу обратно... Столько ночей я с ним сидела, кормила, ухаживала... он сестрам говорил, что мне посвящает...» <emphasis>(Паршин Л. К. </emphasis>Чертовщина в американском посольстве... М., 1991). Тут уместно будет напомнить: Булгаков не раз говорил близким людям, что если Бог и накажет его, то в первую очередь за Тасю...</p>
|
||||
<p>Спустя уже много лет, когда возник вопрос о передаче архива Булгакова на госхранение и о публикации его произведений, сестра писателя, Надежда Афанасьевна Земская, ближе всех стоявшая к брату и проявлявшая наибольший интерес к его творческому наследию, написала Е. С. Булгаковой письмо (5 марта 1956 г.), в котором очень точно охарактеризовала ситуацию с булгаковскими посвящениями. Вот текст этого важного письма:</p>
|
||||
<p>«Милая Люся!</p>
|
||||
<p>Я знаю, что теперь ты работаешь над подготовкой Мишиного архива для сдачи его в Пушкинский Дом (первую часть архива Е. С. Булгакова сдала в Пушкинский Дом, но основную часть передала в Отдел рукописей „Ленинки". — <emphasis>В. Л.). </emphasis>В связи с этим я хочу написать тебе мое мнение о посвящениях на произведениях брата Миши.</p>
|
||||
<p>Я знаю, что были случаи, когда посвящения у него выпрашивали, что он был против посвящений и в последнее время собственноручно снимал все посвящения со своих произведений. Поэтому я думаю, что не надо оставлять посвящения ни на одном из его произведений.</p>
|
||||
<p>Особо следует сказать о посвящении на печатных экземплярах романа „Белая гвардия". Там стоит: „Любови Евгеньевне Белозерской". Когда я впервые прочитала это посвящение, оно было для меня совершенно неожиданным и даже больше того — вызвало тяжелое чувство недоумения и обиды. Михаил Афанасьевич писал „Белую гвардию" до своего знакомства с Любовью Евгеньевной. Я сама видела в 1924 году рукопись „Белой гвардии", на которой стояло: „Посвящается Татьяне Николаевне Булгаковой", т. е. первой жене брата Миши. И это было справедливо: она пережила с Мишей все трудные годы его скитаний, после окончания Университета, в 1916—17 году, и в годы гражданской войны, она была с ним в годы начала его литературной деятельности. Об этом есть свидетельства и в его письмах и в рассказах начала двадцатых годов. Роман „Белая гвардия" создавался при ней.</p>
|
||||
<p>Поэтому снятие ее имени и посвящение романа „Белая гвардия" Любови Евгеньевне было для нас, сестер Михаила Афанасьевича, и неожиданным, и неоправданным.</p>
|
||||
<p>Это мое мнение разделяет и сестра Вера, которая тоже видела рукопись романа „Белая гвардия" с посвящением Татьяне Николаевне Булгаковой.</p>
|
||||
<p>Я прошу тебя не оставлять никаких посвящений ни на одном произведении Михаила Афанасьевича, в том числе снять посвящение и с „Белой гвардии". Да ты и сама знаешь, что Михаил Афанасьевич снимал все посвящения со своих произведений, говоря, что не нужно их.</p>
|
||||
<p>Написать тебе это письмо я считаю своим долгом, так как думаю, что моя просьба о снятии посвящений совпадает с волей брата Миши» (НИОР РГБ, ф. 562, к. 35, ед. хр. 4).</p>
|
||||
<p>Трудно что-либо возразить против доводов Н. А. Земской, поскольку действительно Булгаков собственноручно снимал посвящения со своих произведений, в том числе и посвященных Л. Е. Белозерской. Об этом прекрасно знала Е. С. Булгакова, видя вырванные с посвящениями места в рукописях Булгакова, не исключая и роман «Белая гвардия». Но она, внутренне соглашаясь, видимо, с Н. А. Земской, все-таки оставила посвящение Л. Е. Белозерской при печатании романа. Очевидно, были еще какие-то обстоятельства, которые нам неизвестны. Ко всему, что было связано с волей автора, Е. С. Булгакова относилась чрезвычайно внимательно и строго.</p>
|
||||
<p>При недавнем обнаружении дневников писателя выяснилась и фактическая сторона этого важного и занимательного вопроса. Вот как она выглядела, если судить по записям самого Булгакова. Запись в ночь на 28 декабря 1924 г.: «У газетчика случайно на Кузнецком мосту увидал 4-й номер „России". Там первая часть моей „Белой гвардии"... Не удержался... купил номер. Роман мне кажется то слабым, то очень сильным. Разобраться в своих ощущениях я уже больше не могу. Больше всего почему-то привлекло мое внимание посвящение. Так свершилось. Вот моя жена». И далее следуют записи, которые как бы объясняют, почему писатель внес изменения в посвящение в пользу второй жены: «...подавляет меня чувственно моя жена. Это и хорошо, и отчаянно, и сладко...» «...Ужасное состояние: все больше влюбляюсь в свою жену...» Пребывая в «ужасном состоянии», Булгаков при подготовке романа к изданию отдельной книгой в 1925 г. заменил в посвящении фамилию Белозерской на Булгакову, так как в апреле того же года они зарегистрировали свое фактическое супружество в загсе. Этот факт изменения фамилии в посвящении также весьма красноречив.</p>
|
||||
<p>Такова история с посвящением романа «Белая гвардия». Не исключено, что со временем эта история пополнится какими-то новыми фактами. Но решать вопрос в принципе — оставлять или не оставлять посвящения на произведениях Булгакова — придется при печатании академического собрания сочинений писателя.</p>
|
||||
</section><section id="note_2"><title><p>2</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Эпиграфы. — </emphasis>Г. А. Лесскис, комментатор трех романов М. Булгакова, отмечает, что «по техническим соображениям <emphasis>во всех </emphasis>(выделено нами. — <emphasis>В. Л.) </emphasis>наших изданиях „Белой гвардии" эпиграфы к этому роману помещены ниже подзаголовка „Часть первая", тогда как по смыслу эпиграфы относятся не к первой части, а ко всему роману в целом и потому должны следовать сразу за названием произведения» (<emphasis>Лесскис Г. А. </emphasis>Триптих М. Булгакова в русской революции. М., 1999. С. 32). Это совершенно справедливое замечание относится к большинству изданий, в том числе и к Собр. соч. писателя в пяти томах (М.: Художественная литература, 1989—1991), но не ко всем. Правильно помещены эпиграфы в изданиях: <emphasis>Булгаков М. </emphasis>Избр. произв. / Сост. Л. М. Яновская. Киев, 1989; <emphasis>Булгаков М. </emphasis>Из лучших произведений / Сост. В. И. Лосев. М., 1993; <emphasis>Булгаков М. А. </emphasis>Белая гвардия / Сост. И. Ф. Владимиров. М., 1998.</p>
|
||||
</section><section id="note_3"><title><p>3</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Пошел мелкий снег... Ветер завыл; сделалась метель... беда: буран! </emphasis>— Со всей очевидностью в самом эпиграфе, взятом из «Капитанской дочки» Пушкина, Булгаков раскрывает одну из идей романа: революция и Гражданская война, разразившаяся в России, есть величайшая беда, ибо все в стране «смешалось... Все исчезло». Вообще Пушкин в творчестве Булгакова наряду с Гоголем занимает огромное место. К Пушкину Булгаков относился как к явлению чудесному, загадочному, почти невероятному и непостижимому, указывавшему на особую миссию России. Работая над пьесой «Александр Пушкин», он и на миг не мог себе представить на сцене самого Пушкина. Это казалось ему немыслимым, противоестественным.</p>
|
||||
<p>И. Ф. Бэлза постоянно подчеркивал, что все творчество Булгакова в той или иной мере овеяно духом и пропитано идеями и мыслями Пушкина, и особенно указывал на его стремление воспринять от Пушкина «грандиозный диапазон раскрытия и обобщения образов». Подробнее см.: <emphasis>Бэлза И. Ф. </emphasis>К вопросу о пушкинских традициях в отечественной литературе (на примере произведений М. А. Булгакова) // Контекст. 1980. М., 1981. С. 191-243.</p>
|
||||
</section><section id="note_4"><title><p>4</p>
|
||||
</title><p><emphasis>И судимы были мертвые... </emphasis>— Второй эпиграф, взятый из Апокалипсиса (Откровение Иоанна Богослова, XX, 12), продолжает первый: тот, кто посеял бурю в стране, кто пролил кровь невинных, тот ответит за свои злодеяния на Страшном Суде. И не случайно редактор Рудольфи (он же Вельзевул, Мефистофель, Лукавый) в первую очередь вычеркивает из романа слово «Апокалипсис».</p>
|
||||
</section><section id="note_5"><title><p>5</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй. — </emphasis>Эпическое начало романа соответствует авторскому замыслу, ибо Булгаков надеялся, что «это будет такой роман, что от него небу станет жарко».</p>
|
||||
<p>Булгаков прекрасно понимал также, что революционные события в России — явление не мимолетное, а трагически-значительное и оно потребует нового отсчета времени, хотя в сравнении с Рождеством Христовым оно и преходяще, и окрашено в иные цвета.</p>
|
||||
<p>Что касается конкретно года 1918-го, то для Украины он был ошеломляющим: смена властей (зачастую с прямо противоположными целями и задачами) происходила калейдоскопически. Мы уже приводили в комментариях к «Киев-городу» составленный Н. А. Земской перечень смены властей в Киеве. Но нам представляется целесообразным вновь отметить (более обобщенно) наиболее важные политические вехи того времени, поскольку именно о них идет речь в романе. Итак:</p>
|
||||
<p>— 31 октября (13 ноября) 1917 г. (Булгаков в это время находился в Вязьме) после ожесточенных боев власть захватывает Центральная Рада, которая сначала провозгласила (7/20 ноября 1917 г.) Украинскую Народную Республику (УНР) в составе федеративной Российской республики, а затем (11/24 января 1918 г.) объявила УНР независимым государством;</p>
|
||||
<p>— 26 января 1918 г. (8 февраля) Киев занимают большевики и устанавливают советскую власть;</p>
|
||||
<p>— 1 марта 1918 г. город взят германскими войсками, и на короткое время восстанавливается власть Центральной Рады;</p>
|
||||
<p>— 29 апреля 1918 г. вместо распущенной немцами Центральной Рады объявляется власть гетмана П. П. Скоропадского как главы «Украинской державы»;</p>
|
||||
<p>— 14 ноября 1918 г. Симон Петлюра и его сподвижники («Директория») объявляют восстание против гетмана, и ровно через месяц, 14 декабря, восставшие захватывают Киев;</p>
|
||||
<p>— 5 февраля 1919 г. красногвардейцы вышибают Симона Петлюру из Киева и вновь объявляют власть советов.</p>
|
||||
</section><section id="note_6"><title><p>6</p>
|
||||
</title><p><emphasis>...высоко в небе стояли две звезды... Венера и... Марс. </emphasis>— Булгаков таким образом противопоставляет два полюса в жизни народа: Венера — это мир, любовь, радость, цветение; Марс — это война, ненависть, кровь, смерть.</p>
|
||||
</section><section id="note_7"><title><p>7</p>
|
||||
</title><p><emphasis>..молодые Турбины... — </emphasis>Для Булгакова, конечно, было очень важно найти «правильную» фамилию для своих главных и любимых героев. Судя по названию пьесы «Братья Турбины», писатель определился в этом вопросе во Владикавказе (хотя кто может оспорить и мнение о том, что к этой мысли Булгаков пришел, например, в Киеве?). Несомненно, в выборе фамилии «Турбины» решающую роль сыграл тот факт, что девичьей фамилией бабушки писателя по материнской линии — Анфисы Ивановны Покровской — была Турбина. Но не исключены и другие обстоятельства, которые могли повлиять на выбор фамилии главных героев романа (см.: <emphasis>Лесскис Г. А. </emphasis>С. 37). Очевиден, конечно, тот факт, что под Турбиными писатель разумеет Булгаковых.</p>
|
||||
</section><section id="note_8"><title><p>8</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Мама, светлая королева, где же ты? — </emphasis>Булгаков не смог приехать на похороны матери, умершей в феврале 1922 г. Как вспоминала Т. Н. Лаппа, это было время, когда они с мужем голодали в Москве и у них не было ни копейки денег, чтобы купить билет в Киев. Булгаков написал письмо в Киев, посвященное матери, о котором Н. А. Земская сказала так: «...письмо это — вылитая в словах скорбь...» (письмо это, к сожалению, утрачено).</p>
|
||||
<p>Часто вспоминая «светлую королеву», Булгаков в своих письмах к близким обращался и к матери, ведя душевную с ней беседу. Так, в письме к своему другу П. С. Попову (24 апреля 1932 г.), в доверительном собеседовании с ним, он коснулся самых сокровенных сторон своей жизни и закончил свою «исповедь» трогательным обращением к матери. Вот отрывок этого прекрасного и в то же время очень грустного текста: «Дорогой Павел Сергеевич, итак, мои заметки. Я полагаю, что лучше всего будет, если, прочитав, Вы бросите их в огонь. Печка давно уже сделалась моей излюбленной редакцией. Мне нравится она за то, что она, ничего не бракуя, одинаково охотно поглощает и квитанции из прачечной, и начала писем, и даже, о позор, позор, стихи! С детства я терпеть не мог стихов (не о Пушкине говорю, Пушкин — не стихи!), и если сочинял, то исключительно сатирические, вызывая отвращение тетки и горе мамы, которая мечтала об одном, чтобы ее сыновья стали инженерами путей сообщения. Мне неизвестно, знает ли покойная, что младший стал солистом-балалаечником во Франции, средний ученым-бактериологом все в той же Франции, а старший никем стать не пожелал. <emphasis>Я полагаю, что она знает </emphasis>(выделено нами. — <emphasis>В. Л.). </emphasis>И временами, когда в горьких снах я вижу абажур, клавиши, Фауста и ее (а вижу я ее во сне в последние ночи вот уж третий раз. Зачем меня она тревожит?), мне хочется сказать — поедемте со мною в Художественный Театр. Покажу Вам пьесу. И это все, что могу предъявить. Мир, мама?»</p>
|
||||
<p>Умирая, Булгаков сказал своей сестре Надежде: «Я достаточно отдал долг уважения и любви к матери, ее памятник — строки в „Белой гвардии"».</p>
|
||||
</section><section id="note_9"><title><p>9</p>
|
||||
</title><p><emphasis>...дочь Елена... </emphasis>— Несомненным прототипом Елены является сестра Булгакова, Варвара Афанасьевна (1895-1956), хотя в образе Елены нашли отражение черты и других сестер писателя.</p>
|
||||
</section><section id="note_10"><title><p>10</p>
|
||||
</title><p>...с <emphasis>капитаном Сергеем Ивановичем Тальбергом... — </emphasis>Прототипом Тальберга считается Леонид Сергеевич Карум (? — 1968), муж Варвары Афанасьевны, кадровый офицер, капитан. После выхода романа в свет близкие к Булгаковым (и к Каруму) люди сразу узнали его в Тальберге. Это вызвало крайне негативную реакцию по отношению к Булгакову и со стороны Карума, и со стороны Варвары Афанасьевны (в последующие годы Каруму пришлось испытать многие неприятности в связи со своим прошлым, ярко обрисованным в романе). Несмотря на это, Булгаков был непреклонным в отношении Тальберга-Карума и при инсценировке романа сохранил в пьесе «Дни Турбиных» отрицательные черты этого персонажа. Более того, и спустя много лет писатель не только не смягчился, но еще более ожесточился против Тальберга. В дневнике Е. С. Булгаковой имеется любопытная запись по этому поводу. 6 сентября 1933 г. на спектакле «Дни Турбиных» присутствовал Э. Эррио, известный французский государственный деятель. Он был «в восторге от спектакля» и после знакомства с автором пьесы стал задавать ему вопросы, на которые Булгаков отвечал коротко и быстро. «Эррио... спросил:</p>
|
||||
<p>— Писал ли М. А. по документам?</p>
|
||||
<p>— На основании виденного.</p>
|
||||
<p>— Тальберг предатель?</p>
|
||||
<p>— Конечно».</p>
|
||||
<p>В конце 1920-х (точная дата пока не установлена) Булгаков приступил к редактированию (корректировке) первых двух частей романа (напомним, что первый том «Белой гвардии» был выпущен в Париже в 1927 г. без вмешательства автора). Внесенные им изменения и дополнения не нашли отражения ни в одном печатном издании, кроме: <emphasis>Булгаков М. </emphasis>Из лучших произведений. М., 1993. Так вот, корректируя текст романа, Булгаков изменил Тальбергу и звание, и имя с отчеством, назвав «полковником Тальбергом Владимиром Робертовичем». Это изменение писатель последовательно внес в весь текст романа. Уточнение это оказалось, на наш взгляд, правильным с разных точек зрения: во-первых, офицеры Генштаба носили высокие воинские звания, во-вторых, в отчестве отразилось немецкое происхождение Тальберга-Карума (Карум был прибалтийским немцем), в-третьих, устранялись прямые совпадающие характеристики героя и прототипа (Карум был капитаном).</p>
|
||||
<p>В дальнейшем вся позднейшая авторская правка отмечена нами так: «В поздн. правке», и далее идет откорректированный автором текст.</p>
|
||||
</section><section id="note_11"><title><p>11</p>
|
||||
</title><p><emphasis>...Алексей Васильевич Турбин... </emphasis>— Читая роман, каждый, конечно, сознает, что в образе Алексея Турбина писатель изображает самого себя. Но наивно было бы думать, что это автобиографический очерк. Вымысел и фантазия присутствуют почти в каждом персонаже, созданном писателем. Что же касается автобиографичности данного образа, то необходимо помнить, что Булгакову приходилось тщательно скрывать многое из своего прошлого. И в связи с этим целые периоды его жизни до сих пор остаются малоизвестными (например, тот же киевский период, но 1919 г.).</p>
|
||||
</section><section id="note_12"><title><p>12</p>
|
||||
</title><p><emphasis>...в Город... </emphasis>— Булгаков место действия романа величает Городом (с большой буквы), подчеркивая эпический характер событий, а не противопоставляя Киев северной Москве или какому-либо другому городу, как полагают некоторые исследователи.</p>
|
||||
</section><section id="note_13"><title><p>13</p>
|
||||
</title><p><emphasis>...в маленькую церковь Николая Доброго... </emphasis>— В этой церкви, находившейся на Покровской улице, что на Подоле (ныне от нее осталась одна колокольня), венчались 26 апреля 1913 г. Михаил Булгаков и Татьяна Лаппа. Об этом событии так вспоминала Т. Н. Лаппа: «Мы обвенчались... после Пасхи. Сначала надо было идти в церковь, говеть. И мы последнюю неделю [поста] ходили с Михаилом в церковь, причащались, исповедовались...»</p>
|
||||
</section><section id="note_14"><title><p>14</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Отец Александр... — </emphasis>Прообразом отца Александра стал Александр Александрович Глаголев (1872—1937), священник церкви Николы Доброго, профессор Киевской Духовной академии, друг отца Булгакова — Афанасия Ивановича. В эту церковь Булгаковы часто ходили на службу. По воспоминаниям той же Татьяны Николаевны, «Варвара Михайловна была очень религиозной и с Глаголевым поддерживала дружеские отношения. Приглашала его стол освящать на Пасху... Александр Глаголев нас венчал...» По некоторым данным, отец Александр был духовником Михаила Булгакова.</p>
|
||||
</section><section id="note_15"><title><p>15</p>
|
||||
</title><p><emphasis>...и Николка... </emphasis>— Е. С. Булгакова в письме Николаю Афанасьевичу Булгакову, описывая последние дни жизни писателя, сообщала 17 октября 1960 г.: «...он (М. Булгаков. — <emphasis>В. Л.) </emphasis>Вас любил невероятно сильно. Николка в „Днях Турбиных", в „Белой гвардии", в рассказе „Красная корона", в одном черновике романа, — все это посвящено Вам...» Конечно, Елена Сергеевна ничего нового не открыла для «Николки», но можно представить, с каким волнением он читал это письмо. Хотя это признание могло показаться несколько обидным для самого младшего брата писателя — Ивана Афанасьевича (1900—1968), чьи черты несомненно проявились также в образе Николки.</p>
|
||||
<p>Оба брата добровольно ушли в Деникинскую армию (1919), воевали с большевиками, получили ранения, оказались в эмиграции, испытали мытарства и в конце концов осели в Париже. Как отмечал сам Булгаков, Иван стал «солистом-балалаечником», а Николай «ученым-бактериологом». «Николка» оказывал старшему брату огромную помощь в писательском деле: собирал для него материал о Мольере, защищал его авторские права, помогал, правда безуспешно, организовать поездку за границу. Добился выдающихся результатов в науке. Иван же, будучи более чутким и ранимым, поэтически одаренным (писал прекрасные стихи), не мог жить на чужбине, постоянно страдал, что видно и из писем его М. Булгакову. Быть может, те же чувства тоски испытывал и «Николка», но он был более сдержан (да и что он мог написать старшему брату, которого в «собственной» стране травили как собаку). Старший Михаил, страстно стремившийся повидать братьев, так и не смог их увидеть. Где-то внутренне понимая несбыточность своей мечты, Булгаков в феврале 1930 г. написал Николаю: «Одна мысль тяготит меня, что, по-видимому, нам никогда не придется в жизни увидеться». Вообще, только на примере судьбы братьев Булгаковых можно увидеть всю трагичность русской истории XX в. В чем, в сущности, провинились братья Булгаковы, чтобы испытать такую ужасную, противоестественную судьбу? Быть может, в том и состояла их «вина», что они были лучшими представителями русского народа?</p>
|
||||
<p>Что касается образа Николки в романе, то о нем с восхищением писали многие литераторы и критики, в том числе и в эмиграции. Михаил Осоргин, исключительно положительно оценив роман в целом, о Николке писал так: «Прекрасным и честным пером художника-психолога нарисованы фигуры братьев Турбиных и нескольких офицеров: в Николке Турбине, юнкере, много от Пети Ростова, — красивый и кристально-чистый образ юноши-патриота» (Последние новости. 1929. № 2954. 25 апреля).</p>
|
||||
</section><section id="note_16"><title><p>16</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Как часто читался... «Саардамский Плотник»... — </emphasis>«Саардамский плотник» — роман Петра Романовича Фурмана (1816—1856) о юности Петра, о той поре, когда Петр находился в Голландии и трудился корабельным плотником на верфи в городе Зандаме (Саардаме). Книга, изданная в 1847 г., многократно переиздавалась и пользовалась большой популярностью. Следует отметить, что П. Р. Фурман написал значительное число историко-героических романов о великих русских деятелях, в том числе А. Д. Меншикове, Г. А. Потемкине, М. В. Ломоносове, А. В. Суворове и многих других.</p>
|
||||
</section><section id="note_17"><title><p>17</p>
|
||||
</title><p><emphasis>...часы играли гавот... </emphasis>— Гавот — старинный французский танец.</p>
|
||||
</section><section id="note_18"><title><p>18</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Но часы, по счастью, совершенно бессмертны... — </emphasis>Г. А. Лесскис совершенно справедливо отмечает, что часы у Булгакова «составляют необходимую принадлежность дома» и «участвуют в жизни людей, реагируют на события» <emphasis>(Лесскис Г. А. </emphasis>С. 44—45). Но также часы помогают эти события окрасить в те или иные тона, поддержать напряжение, усилить мрак, подчеркнуть игривость и т. д. Вообще окружающая обстановка и природа выполняют у писателя роль значительную и многофункциональную, помогающую более глубоко, ярко и точно воспроизвести задуманное.</p>
|
||||
</section><section id="note_19"><title><p>19</p>
|
||||
</title><p><emphasis>...потертые ковры, пестрые и малиновые, с соколом на руке Алексея Михайловича, с Людовиком </emphasis><emphasis>XIV... — </emphasis>Т. Н. Лаппа в своих беседах с многочисленными интервьюерами часто отрицала то, что было описано Булгаковым в романе: ковров не было, часы гавот не пели, Елена не творила проникновенную молитву... Это же она говорила и Булгакову, когда он зачитывал ей отрывки из романа. Она понимала все слишком буквально и, видимо, не могла в полной мере оценить художественный дар и фантазию писателя...</p>
|
||||
<p>Второй русский царь из династии Романовых, Алексей Михайлович (1629—1676), был большим поклонником соколиной охоты. Французский король Людовик XIV (1638—1715) пользовался в России наибольшей известностью.</p>
|
||||
</section><section id="note_20"><title><p>20</p>
|
||||
</title><p><emphasis>...Елены плачущей... </emphasis>— В поздн. правке: «...плачущей Елены...»</p>
|
||||
</section><section id="note_21"><title><p>21</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Жизнь-то им как раз перебило... — </emphasis>В поздн. правке: «Жизнь им перебило как раз...»</p>
|
||||
</section><section id="note_22"><title><p>22</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Давно уже начало мести с севера... </emphasis>— Имеются в виду события в Петрограде и Москве — революция февральско-мартовская, октябрьский переворот, начало Гражданской войны, террор...</p>
|
||||
</section><section id="note_23"><title><p>23</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Упадут стены... — </emphasis>В поздн. правке: «И поверьте, упадут стены».</p>
|
||||
</section><section id="note_24"><title><p>24</p>
|
||||
</title><p><emphasis>Как-то, в сумерки... — </emphasis>В поздн. правке: «Как-то, в майские сумерки...»</p>
|
||||
</section><section id="note_25"><title><p>25</p>
|
||||
</title><p><emphasis>...думал, наладим жизнь, и вот... — </emphasis>В поздн. правке: «...думал, наладим жизнь, и вот опять война...»</p>
|
||||
</section><section id="note_26"><title><p>26</p>
|
||||
</title><p><emphasis>...конфузливо... </emphasis>— В поздн. правке: «...смущенно...»</p>
|
||||
</section><section id="note_27"><title><p>27</p>
|
||||
</title><p>— <emphasis>Может, кончится... </emphasis>— В поздн. правке: «Кончится...»</p>
|
||||
</section><section id="note_28"><title><p>28</p>
|
||||
</title><p><emphasis>«Третий ангел вылил чашу свою... и сделалась кровь». </emphasis>— Откровение Иоанна Богослова, XVI, 4.</p>
|
||||
</section>
|
||||
</body>
|
||||
</FictionBook>
|
||||
|
|
@ -1,110 +0,0 @@
|
|||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 10][TEXT]«Белая гвардия» — не просто роман, но своеобразная хроника времени — хроника, увиденная через призму восприятия «детей страшных лет России».[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 10][TEXT]Судьба издерганной дворянской семьи, задыхающейся в кровавом водовороте гражданской войны, под пером Булгакова обретает черты эпической трагедии всей русской интеллигенции — трагедии, отголоски которой доносятся до нас и теперь...[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 20][TEXT]Михаил Афанасьевич Булгаков[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 20][TEXT]БЕЛАЯ ГВАРДИЯ[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 20][TEXT]Роман[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][CONTROL 16][TEXT]Посвящается[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][1][/TEXT][/CONTROL 22][/CONTROL 16][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][CONTROL 16][TEXT]Любови Евгеньевне Белозерской[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][2][/TEXT][/CONTROL 22][/CONTROL 16][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][TEXT]Пошел мелкий снег и вдруг повалил хло-[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][TEXT]пьями. Ветер завыл; сделалась метель. [/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][TEXT]В одно мгновение темное небо смешалось с [/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][TEXT]снежным морем. Все исчезло.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][TEXT]— Ну, барин, — закричал ямщик, — беда: [/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][TEXT]буран![/TEXT][CONTROL 22][TEXT][3][/TEXT][/CONTROL 22][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][CONTROL 16][TEXT]«Капитанская дочка[/TEXT][/CONTROL 16][TEXT]»[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][TEXT]И судимы были мертвые[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][4][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT] по написанному [/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 9][TEXT]в книгах сообразно с делами своими.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 6][TEXT]Часть первая[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 6][TEXT]1[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Велик был год и страшен год по Рождестве Христовом 1918, от начала же революции второй[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][5][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT]. Был он обилен летом солнцем, а зимою снегом, и особенно высоко в небе стояли две звезды: звезда пастушеская — вечерняя Венера и красный, дрожащий Марс[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][6][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT].[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Но дни и в мирные и в кровавые годы летят как стрела, и молодые Турбины[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][7][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT] не заметили, как в крепком морозе наступил белый, мохнатый декабрь. О, елочный дед наш, сверкающий снегом и счастьем! Мама, светлая королева, где же ты?[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][8][/TEXT][/CONTROL 22][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Через год после того, как дочь Елена[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][9][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT] повенчалась с капитаном Сергеем Ивановичем Тальбергом[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][10][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], и в ту неделю, когда старший сын, Алексей Васильевич Турбин[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][11][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], после тяжких походов, службы и бед вернулся на Украину в Город[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][12][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], в родное гнездо, белый гроб с телом матери снесли по крутому Алексеевскому спуску на Подол, в маленькую церковь Николая Доброго[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][13][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], что на Взвозе.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Когда отпевали мать, был май, вишенные деревья и акации наглухо залепили стрельчатые окна. Отец Александр[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][14][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], от печали и смущения спотыкающийся, блестел и искрился у золотеньких огней, и дьякон, лиловый лицом и шеей, весь ковано-золотой до самых носков сапог, скрипящих на ранту, мрачно рокотал слова церковного прощания маме, покидающей своих детей.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Алексей, Елена, Тальберг и Анюта, выросшая в доме Турбиной, и Николка[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][15][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], оглушенный смертью, с вихром, нависшим на правую бровь, стояли у ног старого коричневого Святителя Николы. Николкины голубые глаза, посаженные по бокам длинного птичьего носа, смотрели растерянно, убито. Изредка он возводил их на иконостас, на тонущий в полумраке свод алтаря, где возносился печальный и загадочный старик Бог, моргал. За что такая обида? Несправедливость? Зачем понадобилось отнять мать, когда все съехались, когда наступило облегчение?[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Улетающий в черное, потрескавшееся небо Бог ответа не давал, а сам Николка еще не знал, что все, что ни происходит, всегда так, как нужно, и только к лучшему.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Отпели, вышли на гулкие плиты паперти и проводили мать через громадный город на кладбище, где под черным мраморным крестом давно уже лежал отец. И маму закопали. Эх... эх...[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 2][TEXT]___________[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Много лет до смерти, в доме № 13 по Алексеевскому спуску, изразцовая печка в столовой грела и растила Еленку маленькую, Алексея старшего и совсем крошечного Николку. Как часто читался у пышущей жаром изразцовой площади «Саардамский Плотник»[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][16][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], часы играли гавот[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][17][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], и всегда в конце декабря пахло хвоей, и разноцветный парафин горел на зеленых ветвях. В ответ бронзовым, с гавотом, что стоят в спальне матери, а ныне Еленки, били в столовой черные стенные башенным боем. Покупал их отец давно, когда женщины носили смешные, пузырчатые у плеч рукава. Такие рукава исчезли, время мелькнуло, как искра, умер отец-профессор, все выросли, а часы остались прежними и били башенным боем. К ним все так привыкли, что, если бы они пропали как-нибудь чудом со стены, грустно было бы, словно умер родной голос и ничем пустого места не заткнешь. Но часы, по счастью, совершенно бессмертны[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][18][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], бессмертен и Саардамский Плотник, и голландский изразец, как мудрая скала, в самое тяжкое время живительный и жаркий.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Вот этот изразец, и мебель старого красного бархата, и кровати с блестящими шишечками, потертые ковры, пестрые и малиновые, с соколом на руке Алексея Михайловича, с Людовиком XIV[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][19][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], нежащимся на берегу шелкового озера в райском саду, ковры турецкие с чудными завитушками на восточном поле, что мерещились маленькому Николке в бреду скарлатины, бронзовая лампа под абажуром, лучшие на свете шкапы с книгами, пахнущими таинственным старинным шоколадом, с Наташей Ростовой, Капитанской Дочкой, золоченые чашки, серебро, портреты, портьеры, — все семь пыльных и полных комнат, вырастивших молодых Турбиных, все это мать в самое трудное время оставила детям и, уже задыхаясь и слабея, цепляясь за руку Елены плачущей[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][20][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], молвила: [/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Дружно... живите.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 2][TEXT]___________[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Но как жить? Как же жить?[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Алексею Васильевичу Турбину, старшему — молодому врачу — двадцать восемь лет. Елене — двадцать четыре. Мужу ее, капитану Тальбергу, — тридцать один, а Николке — семнадцать с половиной. Жизнь-то им как раз перебило[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][21][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT] на самом рассвете. Давно уже начало мести с севера[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][22][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], и метет, и метет, и не перестает, и чем дальше, тем хуже. Вернулся старший Турбин в родной город после первого удара, потрясшего горы над Днепром. Ну, думается, вот перестанет, начнется та жизнь, о которой пишется в шоколадных книгах, но она не только не начинается, а кругом становится все страшнее и страшнее. На севере воет и воет вьюга, а здесь под ногами глухо погромыхивает, ворчит встревоженная утроба земли. Восемнадцатый год летит к концу и день ото дня глядит все грознее и щетинистей.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][CONTROL 2][TEXT]___________[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Упадут стены[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][23][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], улетит встревоженный сокол с белой рукавицы, потухнет огонь в бронзовой лампе, а Капитанскую Дочку сожгут в печи. Мать сказала детям:[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Живите.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]А им придется мучиться и умирать.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Как-то, в сумерки[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][24][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT], вскоре после похорон матери, Алексей Турбин, придя к отцу Александру, сказал:[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Да, печаль у нас, отец Александр. Трудно маму забывать, а тут еще такое тяжелое время... Главное, ведь только что вернулся, думал, наладим жизнь, и вот...[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][25][/TEXT][/CONTROL 22][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Он умолк и, сидя у стола, в сумерках, задумался и посмотрел вдаль. Ветви в церковном дворе закрыли и домишко священника. Казалось, что сейчас же за стеной тесного кабинетика, забитого книгами, начинается весенний, таинственный спутанный лес. Город по-вечернему глухо шумел, пахло сиренью.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Что сделаешь, что сделаешь, — конфузливо[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][26][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT] забормотал священник. (Он всегда конфузился, если приходилось беседовать с людьми.) — Воля Божья.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Может, кончится[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][27][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT] все это когда-нибудь? Дальше-то лучше будет? — неизвестно у кого спросил Турбин.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Священник шевельнулся в кресле.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Тяжкое, тяжкое время, что говорить, — пробормотал он, — но унывать-то не следует...[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Потом вдруг наложил белую руку, выпростав ее из темного рукава ряски, на пачку книжек и раскрыл верхнюю, там, где она была заложена вышитой цветной закладкой.[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— Уныния допускать нельзя, — конфузливо, но как-то очень убедительно проговорил он. — Большой грех — уныние... Хотя кажется мне, что испытания будут еще. Как же, как же, большие испытания. — Он говорил все увереннее. — Я последнее время все, знаете ли, за книжечками сижу, по специальности конечно, больше все богословские...[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]Он приподнял книгу так, чтобы последний свет из окна упал на страницу, и прочитал:[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
[PARAGRAPH]
|
||||
[CONTROL 21][TEXT]— «Третий ангел вылил чашу свою в реки и источники вод; и сделалась кровь»[/TEXT][CONTROL 22][TEXT][28][/TEXT][/CONTROL 22][TEXT].[/TEXT][/PARAGRAPH]
|
||||
Loading…
Add table
Add a link
Reference in a new issue